Истинная церковь заинтересована в том, чтобы донести откровение о Боге до своего народа. Она не может утаить Правду от своих людей. Этим объясняется тот факт, что в древности и в средневековье многие подвижники веры становились первыми книгопечатниками и создателями письменности. Они были движимы единственной целью — сделать Священные Писания доступными для своей нации. Со временем отдельные политические режимы придадут этим светлым личностям патриотический характер, поставят им памятники и провозгласят их национальными просветителями и героями. Но это смещенные акценты! Мартин Лютер, Ян Гус, Иван Федоров, Франциск Скорина, Кирилл и Мефодий и другие были движимы не чувством долга перед родиной, а любовью к людям и долгом перед Богом — донести до своего народа весть о Христе. Они сострадали своему народу в его невежестве. Они знали его письменность, историю, тонкости культуры и менталитет. Никто другой не мог бы так внятно донести послание о Боге, как «пророк из своего отечества».
Вне всякого сомнения, чем мы ближе к Истине, тем более она интернациональна, межконфессиональна и самобытна. Однако что пользы в Истине, если она не у людей? Для этого пророк, как проводник или посредник, должен быть человеком народным, из «своих».
Христос «пришел к Своим» не в образе китайца или русского, но как человек еврейской национальности. При этом Христос не был националистом или патриотом Израиля. Кто-то верно заметил: нельзя говорить с отдельным человеком, не учитывая его культурный подтекст. По этой причине я сторонник того, чтобы церковь обходилась своими силами в вопросах благовестия и как можно меньше опиралась на иностранных миссионеров.
В наше время остается еще много мест, закрытых для Евангелия. Это поле, куда должны идти миссионеры. При этом благовестник в обязательном порядке должен учитывать особенности истории, культуры и традиции таких народов.
Апостол Павел, прежде чем войти в ареопаг и говорить с греками, обходил их святыни. Как это понимать? Чем объяснить такой подход? Что им руководило, когда он столь внимательно изучал греческую культуру, религию и даже мифологию? Явно не повод для того, чтобы посмеяться над их языческой косностью. У каждого народа есть свои святыни, которые определяют этот народ. Невозможно достичь сердца народа, не учитывая этих святынь. Одно дело — быть посланным Богом и совсем другое — принятым людьми. Право на проповедь дает сам народ. Прежде чем уверовать в Бога, греки должны были поверить Павлу как человеку, в силу каких-то причин в них заинтересованному. Как я понимаю, апостол Павел сумел отыскать точку соприкосновения, где две святыни — языческая и христианская — встречались, не ущемляя одна другую. И этот общий знаменатель — жертвенник «неведомому Богу», воздвигнутый греками, Павел использовал как точку опоры, чтобы донести послание о Христе: «…проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано: „неведомому Богу“. Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам» (Деян. 17:23).
Веру нельзя навязать. Ее можно только привить. Для этого человек должен впустить тебя в свой дом.
В результате апостол Павел пришел к следующему заключению: «Для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобресть Иудеев; для подзаконных [был] как подзаконный, чтобы приобресть подзаконных; для чуждых закона — как чуждый закона, — не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, — чтобы приобресть чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобресть немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых. Сие же делаю для Евангелия, чтобы быть соучастником его» (1 Кор. 9:20‒23).
Неужели апостол Павел мог быть частью культурных или классовых групп и при этом оставаться верным Христу? Разумеется, мог! Он не был патриотом отдельной нации или членом отдельной партии, но однако в национальной самоидентичности видел мост, связующий мир душевный с миром духовным. Сам Павел был распят для мира и его стихий, но использовал культурный фактор исключительно в целях благовестия.
Только по этой причине и только в этом случае Единая Соборная Апостольская Церковь должна «делиться» на этнические части, искать общий язык с населением, чтобы лучше служить своему окружению.
(1441)
