Когда я хвалю Бога, то соглашаюсь на унижение из необходимости, а не из чувства преклонения. Хвала другого унижает меня. Она неприлична для человека, уважающего себя. Именно это Мелхола пыталась сказать Давиду, когда он скакал перед ковчегом Божьим. Ей казалось, что Давид не должен быть до такой степени индивидуалистом, он ведь еще и муж, и чей-то сын, и брат, и, наконец, лицо государственное. При таком поведении он ставит под удар все свое окружение. Это по меньшей мере неуважительно с его стороны по отношению к членам его семьи и своим подданным. Ладно, пусть люди смеются над тобой, Давид, но ты хоть меня пожалей. К чему эта публичная демонстрация своих чувств? Твоя хвала Богу – это мое всеобщее унижение. Ты хоть видишь эту взаимосвязь, или ты уже ничего не видишь, кроме своего Бога? Неужели Бог хочет этого разлада в нашем доме из-за таких пустяков? Ты делаешь мне больно, Давид. За что? Ты горд и упрям, ты ведь можешь скакать в своей горнице сколько угодно, но зачем же так унижаться у всех на виду? Есть же какие-то нормы приличия?
Это то, что пытались сказать книжники и фарисеи Христу при Его въезде в Иерусалим, когда дети кричали Ему «осанну»: «Скажи им, чтобы замолчали». Это диссонирует со всеобщим настроением. Наконец, это неэтично – столь откровенно выделять Одного пред всеми остальными. Некуда глаза деть от стыда.
Нет, это крайне невыносимо – столь откровенно превозносить и славословить кого бы то ни было, пусть даже и Бога.
Хвалить — низко. Это посягательство на мое достоинство. Это вызывает отвращение наконец! Нет, хвалить — неприлично.
Поэтому хвала не может быть обязательством или условием! Но является реакцией в ответ на величие Бога. Только в восхищении нет стыда. Практически Он становится Богом с момента Его БОГОтворения в моем собственном сердце.
(944)
