Насколько можно продвинуться в самопознании, саморазвитии и самореализации без непрерывного общения с другими членами церкви?

Ответ:

Есть зерно в вашем вопросе, потому что мы далеко друг от друга, далеко от более людских откровенностей. А узнаем мы друг друга, как известно, близко, когда открываемся друг другу и признаемся друг пред другом в поступках наших. Вы правы, Маргарита, если не будет общения на близком уровне, как это в семье происходит, почему оно так часто и случается, когда молодой человек ухаживает за девушкой, а она просто совершенство во всем, и он совершенство, «принц на белом коне». А когда они женятся, как написано об Иосифе и Марии, оказалось, как написано, «она имеет во чреве». А здесь оказывается тоже такие вещи, оказалось.. я бы никогда не подумал.. Но почему такие вещи вскрываются? Потому что мы узнаем человека близко, близко. И потому я разделяю ваше мнение, Маргарита, в том плане, что очень трудно или даже невозможно становление нашего характера. Посмотрите, вся Европа, Америка, весь гуманный цивилизованный мир сегодня – он одинок, все воюют за неприкосновенность, все сражаются за право. «Это мое право» – что хочу, то слушаю, куда хочу, хожу, что хочу, одеваю, как хочу, веду себя, живу и т.д. И в итоге мы не развиваемся на уровне характера, мы никогда не научимся ни любить, ни прощать, ни страдать не научимся. Без этих страданий мы не научимся терпению, т.е. мы не развиваемся. Мы духовно не развиваемся. Это трагедия. Потому я считаю, семья, близкое окружение людей – это золотая возможность человеку развиваться. Может быть, в каком-то смысле это можно сравнить с Советской армией, или с любой другой армией, — либо человек там сломается, он не выдержит планки, где его вытягивают, либо наоборот он как-то самоутвердится, он справится с заданной высотой, во всех смыслах: дисциплины, нагрузок, ответственности и всего прочего. И человек вытягивается. Почему мы боимся домашней группы? Почему мы боимся домой приглашать людей? Почему мы боимся приблизиться к людям? Потому что это, прежде всего, разоблачит нас, прежде всего это вскрывает нас самих. Как один мой знакомый сказал своему другу: «а ты таким не был раньше». Он говорит: «раньше мы все сфотографировались, а сегодня проявляемся». И вот получается, что где-то вот мы в воскресные дни празднично одеваемся в хорошем настроении, как бы такие дни свидания у нас, романтики, а приближаться к реальности жизни мы не хотим. Потому я, Маргарет, с вами согласен, чтобы реально Тело, не отдельные личности, не на сцене один раз, а Тело росло в возрасте Божьем, выражаюсь словами апостола Павла «Тело росло», то оно растет при действии в свою меру каждого члена. По-другому это деструкция, представьте себе, что развивается голова, а тело усыхает, представьте себе, что правая рука развита, а левая усыхает, или любой другой орган в теле. Потому чтобы тело росло, а мы все Тело, каждый, «мы многие члены составляем одно Тело», чтобы Тело росло, а это основная задача, то нам надо быть в этом Теле и надо развиваться в этом Теле и воскресный день нам никак не поможет. Это проблема не только вашей церкви, это проблема множества церквей. Церковь переходит в такой формат организации, а не организма, именно организации, где на высшем уровне администрация, на высшей уровне послание в воскресный день, все как бы на очень высоком уровне, а Тело, само общество, — на низком уровне. И такое как бы чувство, что нас на капельницы подсадили, нас просто питают понемножко, и мы не умираем, и не уходит из этого госпиталя, как бы живем вот так. Обидно, неприятно, стыдно, больно это признавать, потому, чтобы Тело росло, я хочу закончить еще раз, — отвечаю вам словами апостола Павла: «мы все получаем приращение к Телу при действии в свою меру каждого члена, дабы все Тело росло возрастом Божьим». Потому пусть Бог вас благословит, чтобы вы хотя бы в одном лице, сами могли начать делать, практиковать, приглашать людей, приближаться к нуждам людей, служить нуждам людей, — пусть вам Бог поможет!

(808)