«Как повиноваться власти, которая несет зло и разрушение? Можно ли считать, что всякая власть от Бога и ей нужно повиноваться во всем?»

Ответ:

Я хочу сказать, что уже сказал не один раз. Когда речь идет о власти, Богом установленной, то речь идет скорее о принципе, что всегда над высоким наблюдает высший, а над ним еще высший. Речь идет о принципе, но я не думаю, я не допускаю такой мысли, что речь идет буквально о всякой власти, которая от Бога. Потому что если власть не признает Бога над собой, то такая власть не может воплощать и волю Божию, она не повинуется Богу. А это власть, которая как Ирод царь сел на престоле своем вместо Бога, и люди говорили, что он вместо Бога, он – бог. Вот тогда Бог его и поразил. Почему? Бог его не трогал, не смотря на то, что этот человек поступал безбожно, но когда он воссел на место Бога, он поступил в принципе богохульно. То же самое произошло с Навуходоносором, когда он возомнил о себе, что я построил этот величественный Вавилон. Бог забрал у него разум, пока не вернулся его трезвый ум и он восхвалил «Всевышнего и Пресносущного» и сказал, что Бог дает Царство и над всеми царями есть Всевышний Бог, и он прославил Всевышнего Бога. Поэтому мы понимаем, что нельзя ни в коем случае, категорически не соглашусь никогда с этими кальвинистскими крайностями, которые утверждают, что любая власть и все, что происходит на земле, оно происходит по воле Божией и потому, что Бог правит всем. Нет, есть понятие «богопротивление», есть дух «противления», о котором пишет апостол Павел, действующий в сынах противлениях, это агрессия против Бога, это люди исполняют волю диавола, он уловил их в свою волю и эти люди выполняют не Божью волю,а волю врага Божьего, богопротивника. Мы тогда можем дойти до крайности, рассуждая, что и диавол выполняет волю Божью. Ни в коем случае я не соглашусь, что такие насильники, такие люди, которые уничтожали других людей, которые вели себя откровенно безбожно, и проявляли насилие, что они представляли власть Богом установленную, нет! Другое дело как вести себя по отношению к такой именно власти, — это уже другой вопрос. Мы имеем много свидетельств, когда люди все таки обращались к Богу в эти моменты, и Бог защищал, Бог вступался, Бог давал силу простить, именно простить таким людям. Даже вот недавний случай, когда ушел из жизни Нельсон Мандела и известный факт того, что он на свою инаугурацию пригласил людей, которые в свое время держали его под стражей, — он отсидел 27 лет в тюрьме. Хотя этот человек он был атеистом откровенным, но он смог понять принцип прощения и он понимал, что если ты живешь в непрощении по отношению к насилию насильникам, ты не продвинешься далеко, ты будешь жить всегда местью. Обиженный человек обижает, это закон.Если я обижен на кого-то, то я любую возможность буду использовать чтобы обижать других людей. Я обидчик, потому что я обиженный. По этой причине очень важно прощение, очень важно понимать, что Бог все равно над всем правит, что Бог допускает каким-то ситуациям быть в твоей жизни, что он вознесет тебя в свое время, и ты смиряешься не перед человеком, ты смиряешься перед Богом. Это большая разница смиряться перед человеком, смиряться перед обстоятельствами или смиряться перед Богом. Но, в конечном счете, я смиряюсь перед Богом, как я объясняю Бог допустил такую полосу в моей жизни, за этим всем так скажем человеческим насилием, безобразием, самоволием все таки в моем личном случае кроется какой-то высший смысл, это именно то, как понимал жизнь Иосиф. Он никогда не искал смысла в том, что сделали братья, он никогда не искал смысла в предательстве своих родных. Там нет смысла, там просто жестокость и насилие. Он никогда не искал смысла в рабстве, в которое был продан, там просто нет смысла, это человеческое насилие, но он не сдавался в вере, понимая, что все таки есть высший смысл в этом всем, что Бог над всем надзирает и это еще не конец моей жизни, что Бог что-то преследует более высокое и значимое в моем случае. Это именно то, что сделало разницу между богословием Иова и богословием его жены. Она видела обстоятельства, и эти обстоятельства заслонили ей Бога, и она разбилась, и она сказала: «похули Бога и умри», а он понимал, что «Бог дал, Бог взял, да будет имя Господне благословенно», он все равно понимал, что Бог над всем, в этом вот была разная установка в сознании людей и она помогла одному пройти сквозь это тяжелое время, а другой не прошел, не смог.
Следовательно, мы говорим сегодня о концепции власти как таковой и о свободе, которую мы имеем во Христе Иисусе. Да, мы ограничены, да, мы живем сегодня в такое время, когда много законов безбожных откровенно принимается, происходит просто насилие над своими гражданами, где депутаты, губернаторы, президенты просто предают свой электорат, предают людей, которые их избирали, которые сосредоточили в их руках власть, надеясь, рассчитывая, что эти люди будут заботиться об этих гражданах, которые их же туда избрали. Но происходит предательство своего народа, я по-другому это объяснить не могу, внедряются законы, откровенно приносящие вред государству, людям, детям в школах. И по этой причине мы понимаем, что мы, живя в таком окружении, у нас все равно есть выбор, в любом случае есть выбор. Подумайте об этом на мгновение. Выбор остается всегда, выбор будет оставаться до последнего вздоха человека, выбор есть всегда. Люди говорят, у меня нет выбора, у меня нет выбора, я по-другому поступить не мог. Неправда! Вопрос весь сводится к цене, — сколько будет стоить твое непослушание этому закону, сколько тебе обойдется, как ценой тебе обойдется сказать: я не подпишу этой бумаги. Но выбор у тебя есть всегда. Даже если человек давал присягу и он служит в армии, у него все равно есть выбор не повиноваться военачальнику или главнокомандующему, все равно. Вопрос только остается: какой ценой обойдется ему это непослушание? Потому мы сегодня, живя на земле, иногда мы чувствуем себя как Лот в окружении вот такого общества и таких законов, которые есть, но выбор есть всегда. И мне очень нравится, как написал апостол Петр, он сказал: «знает Господь, как избавлять благочестивых от искушений». И он объясняет, что Бог просто пришел, взял за руку Лота и его родственников и вывел. Да, Лот находился в этом тяжелом окружении, он должен был там находиться, и мы находимся, потому что свет должен светить во мраке хоть какой-то. Но если христиане не заявляют свою позицию, что мы не согласны с этими законами, с этой аморальностью, если христиане таятся и следуют за Богом издалека, как Петр следовал за Христом издалека, он и не отрекся от Христа, он никогда не сказал, что «я отрекаюсь от Христа», но он следовал издалека, он себя не вскрыл, чтобы встать и сказать: «Я с Христом за одно», он побоялся, потому что он сразу вызывает на себя агрессию, потому он шел за Христом, но издалека, как многие идут сегодня за Христом издалека. Следовательно, что получается: когда мы находимся в таком окружении, ты находишься в таком окружении, я нахожусь в таком окружении, и мы не вскрываем себя, что мы Христовы, что мы христиане, сознательно не вскрываем. Как Христос сказал: «кто постыдится Меня…» И Он сказал: «в роде сем прелюбодейном и грешном», вот в каком окружении. Он не сказал, в церкви. В церкви нам не стыдно быть христианами, все свои. А Он сказал: «кто постыдится меня в роде сем прелюбодейном и грешном, — вот что Он сказал, — того и Я постыжусь перед Отцом и перед Ангелами». Т.е., с другой стороны Он сказал: «кто исповедует Меня, кто признает Меня, кто признает, что Я есть, что Я – господин твоей жизни, того Я признаю перед Отцом и перед Ангелами». И такая ситуация, что мы для того и помещены в мир, чтобы исповедовать Христа и свое христианство, именно исповедовать. Потому Лот и находился, как свеча, маленькая, мрак сгущался, и уже кислород туда не поступал, вот-вот она погаснет, но Бог понимал, может быть удастся за счет вот этого человека, который не соглашается со всеобщими законами, с всеобщей аморальностью, что то изменить. Все знали этот дом, все знали этого человека, все знали, что он другой. Бог ждал. Может быть, он там сидел ради этих двух зятей, которые сватались к дочерям Лота, может быть это только ради этих двоих людей, Бог рассчитывал, что хотя бы их вырвет. И пришли эти Ангелы и сказали: уходи. И зятьям показалось, что он шутит. Это шутка. Потому Ангелы взяли просто его за руку и вывели. Я сейчас говорю об избавлении, что Бог в любом случае нас избавит, просто какой ценой? Какой ценой происходит это избавление? Потому, друзья, мы на земле, мы в борьбе, мы сражаемся, это не так все просто, не так все легко. Неважно, вы живете в Украине, России, Прибалтике, в Европе или вы живете в Америке, — неважно. Духовная борьба, духовная брань продолжается. Мы на войне, мы не спрячемся, никуда не спрячемся. Мы должны наоборот понимать, мы должны вооружиться, объединить свои усилия и таким образом у нас выбор есть всегда, вопрос только: какой ценой нам обойдется наше несогласие с той или иной властью, с тем или иным законом, но выбор есть всегда. Поэтому, Бог и оставляет нас быть в эпицентре событий, Бог оставляет нас, там где ты работаешь. Допустим, ты вот в кружении своей компании, они рассказывают какие-нибудь пошленькие анекдоты, и ты улыбаешься тоже со всеми, а потом богохульные некоторые речи, а потом нецензурная брань, и ты как бы никогда себя и не вскрыл. Ты никогда не сказал: ребят, я прошу вас, никогда не говорите в моем присутствие об этом. Я – человек верующий, мне неприятно это слышать. Ты никогда себя не вскрыл. Если ты себя не вскрыл, ты криво, косо улыбаешься, как Петр у чужого костра, улыбаешься со всеми как бы за одно, в душе у тебя ужасно, скверно, ужасно плохо, ты понимаешь, как страдает Христос в этот момент, ты понимаешь, что предаешь самое святое, свою веру, но ты себя не вскрыл, это и есть отречение. Потому власть – властью, как бы там ни было, но борьба продолжается, и мы должны понимать, что нам позволено не соглашаться. Нам позволено, повинуясь воле Божьей, делать разницу. Я против агрессии, я против всяких митингов, против свержения какой-то власти, переворотов, — я считаю, это не дело христианское, это мое мнение. Не христианское это дело. Когда мы только подходим с такой стороны ко всяким государственным переворотам, революциям, я считаю, мы себя сразу же отождествляем больше с отечеством земным, чем с отечеством небесным, мы как бы встаем за одно с нацией и с обществом, и принимаем участие вот в таком деле. Я лично считаю и я на этом стою твердо, — у нас есть намного больше оружия и права молиться о том, чтобы Он вмешивался и делал какие-то процессы в обществе, но ни в коем случае мы не должны браться за оружие, поднимать какие-то восстания, это неприлично верующим людям, это мое мнение. Пусть Господь Сам управляет этими процессами и Он знает, как это делать лучше нас.

(1488)