Что делать, если пастора втягивают прихожан в финасовые пирамиды и в сетевые бизнесы, и используют церковь как платформу для продвижения политической идеологии?

Ответ:

Чувствуется Ваша боль, Екатерина. Я Вас прекрасно понимаю. Это как раз то, о чем мы говорим продолжительное время осторожно, но очень понятно, как мне думается. Что церковь не может быть полярной. Передо мной сидел один епископ несколько месяцев назад в офисе, здесь в США, и он, просто глядя мне в глаза, говорил мне: «Александр, я тебя прошу, пожалуйста, всеми силами удерживай церковь от того, чтобы в нее попали бизнес и политика. Пожалуйста, удержи церковь, не смешивай церковь ни с бизнесом, ни с политикой.» Когда в церковь внедряются финансовые пирамиды, сетевой маркетинг — это огромное зло. Мы очень принципиальны. В нашем случае, это касалось иногда очень близких людей, хороших людей, замечательных людей, они обещали проценты всем, это будет выгодно и хорошо.. Принципиально, категорически, до сегодняшнего момента — нельзя в церковь внедрять. Особенно если ключевые личности, фигуры, пастора, лидеры церкви в этом бизнесе, и они на правах лидера то ли домашней группы, то ли пастора, начинают втягивать в этот бизнес других людей — это однозначно даст большой сбой и повредит Церкви. То же самое с политикой, о чем пишет здесь Екатерина. Какой бы эта политика не была, какой бы она не была, церковь — это отдельное царство, отдельное государство, и если говорить о взаимоотношениях церкви и государства, прежде надо понять разницу между этими двумя социальными институтами, чем принципиально церковь отличается от остальной части населения. Потому что Церковь — это же часть населения, это же обычные люди. Но в то же самое время, если мы не поймем разницы, мы не сможем построить никаких отношений. Ева взята от Адама, понятно, но это отдельная личность, полностью самостоятельная личность. Это отдельная душа, если хотите. Так и церковь. Церковь — это часть общества. У нас гражданство, например, в Украине, в Росии, в Соединенных Штатах, но мы — церковь, мы совершенно отдельная единица. И у нас своя миссия, у нас своя повестка дня, если хотите. Поэтому печально и очень больно наблюдать когда люди, о чем пишет Екатерина, когда человек, пастор, становится полярным, то есть, он уже не Христа проповедует, он уже делит людей не по признаку как Христос разделяет на верующих и неверующих, — верующий перешел из смерти в жизнь, а неверующий осужден уже сейчас, неважно какой он национальности, пола, цвета кожи, всего прочего, — верующий или неверующий, никакой географии. А если уже человек по географическому, этническому, национальному, политическому признаку начинает классифицировать, делить людей, — это уже не проповедь о Христе, это уже не чистое евангелие. Всё. То, что я пытался всеми силами сказать всегда, то, что я пытался сделать в своих воззваниях и проповедях, и в своих молитвах — что Церковь, она не имеет права быть полярной, она принадлежит Иисусу Христу. Вот это то, что я хотел сказать Екатерине. А в качестве того, посоветовать ли ей посещать эту церковь или не посещать, если уже там такое вот дело, настолько в запущенной форме это всё, — попытаться найти другой круг христиан, или, оставаясь в той церкви, взывать к сознанию людей, если это возможно, подавать голос за правду, за истину, это тоже очень важно.

(1242)