Поскольку мы говорим с людьми, причисляющими себя к церкви, мы обязаны не просто доказать суверенитет Бога над всякой земной властью, но, главное, отделить власть государственную от власти церковной. Почему это принципиально важно? Потому что церковь не несет ответственности за поведение государства. Это первое, что нужно вложить в головы многих политизированных христиан.
Институт государства и институт церкви не расположены на одной оси, хотя и находятся в одном геополитическом пространстве. Никто не стоит ни над кем! Над первым и вторым правит Бог! Каждый непосредственно подотчетен лично Богу. Это значит, что у каждого из этих институтов свои полномочия и задачи.
Прошу не путать отдельного христианина, который должен быть законопослушным гражданином своей страны, с церковью, напрямую подотчетной Богу!
Церковь аполитична в силу того, что не люди, а Бог ставит или низвергает правителей. Я не желаю говорить о конституционном праве граждан в демократическом обществе самостоятельно избирать или свергать власть. Пусть так поступает весь мир, кроме церкви.
Признаю, что здесь возникает дилемма: если христиане на основании своих гражданских прав не будут принимать участие в выборах, то в чьих руках окажется будущее такой нации? С другой стороны, если христиане, как представители народа, избирают и поставляют власть, значит они властны ее и сменить. В этом смысле конституция, наделяя граждан такими полномочиями, предполагает, что верховную власть представляет народ, а не группа чиновников.
Следовательно, народ вправе свергнуть неугодную ему власть. Как сказал гоголевский Тарас Бульба своему сыну, «я тебя породил, я тебя и убью». Таким образом, вопрос о необходимости участия христиан в выборах для меня лично остается открытым. Я уже не говорю о слабости политиков не сдерживать свои обещания, о частом выборе из двух зол (кандидатов) меньшего, о подтасовках голосов на избирательных участках и многих других причинах, ослабляющих желание бороться за того или иного кандидата.
Неужели вавилонский царь Навуходоносор имел о Боге больше познания, чем современная церковь, когда сказал: «Все, живущие на земле, ничего не значат; по воле Своей Он действует как в небесном воинстве, так и у живущих на земле, и нет никого, кто мог бы противиться руке Его» (Дан. 4:32).
А пророк Даниил пришел к еще более радикальному заключению: «Он [Бог]… низлагает царей и поставляет царей…» (Дан. 2:21).
Каждый из институтов — и церкви, и государственной власти — не должен мешать другому выполнять свои задачи. Любая попытка одного взять верх над другим вредит деятельности обоих. Церкви негоже претендовать на первенство в иерархической лестнице с государством, ибо речь опять-таки идет не об одном, а о двух принципиально разных собраниях людей. Церковь имеет свои, отдельные, взаимоотношения с Христом, которые не имеет остальная часть населения страны. Церкви не надо обозначать свою каноническую территорию. Если же светская власть, не понимая такого духовного расклада, будет пытаться контролировать действия церкви или ущемлять ее в правах, церковь всегда имеет возможность апеллировать к Высшей Власти, т. е. к Богу. Так дети жалуются друг на друга родителям, вместо того чтобы драться между собой.
Оба института имеют своей целью служить устройству окружающих. Если задачей светской власти, в частности, является сдерживание проявлений разного рода зла, то задача власти духовной, которой наделена церковь, — это преображение, пробуждение в обществе возвышенных стремлений через личный подвиг святых.
(1138)
