Душа человека больше страдает от несправедливости постигших его обстоятельств, чем даже от самих обстоятельств. Внешние физические страдания ничего не значат в сравнении с той славой, которая открывается после. Следовательно, в большинстве случаев мука сердечная кроется далеко не в страдании внешнем, но в душевном негодовании, несогласии с происходящим. Это нежелание покориться Богу, а следовательно, вопросы, слезы, ропот и т.д. Вот и получается, что насилие — это не столько ситуация, сколько душевное настроение или отношение к ситуации. Павел и Сила, воспевающие (т.е. превозносящие) Бога в тюрьме, руководствовались ни чем иным, как твердым убеждением, что Он допустил этому произойти. Итогом такого понимания и соответствующего поведения было спасение человека и его семьи в Неаполе (это первый город в той части Македонии). А может быть, это и был тот самый человек, которого Павел видел в видении, когда «предстал некий муж, Македонянин, прося его и говоря: приди в Македонию и помоги нам»?! (Д.Ап.16:9). Я верю, что пути Господни неисповедимы и Павел по-другому никогда бы не смог засвидетельствовать темничному стражу, если бы не оказался в тюрьме. Но ведь Апостол не знал, кто именно этот несчастный македонянин, просящий помощи в видении. Вся суть в том, что этого грешника знал Бог, и для Павла этого было достаточно, потому что он доверял Богу в любых обстоятельствах. Разве это не заслуживает восхищения?
Итак, страдания человека вызваны его же отношением к страданиям, а не самими страданиями как таковыми. «Дух человека переносит его немощи; а пораженный дух — кто может подкрепить его?» (Пр.18:15). Мы страдаем от несправедливости в насилии. Всякое насилие несправедливо, если ситуацию рассматривать, как вышедшую из-под контроля. Видите ли, всякие благие даяния, или «благодать», даются только смиренным. Смирение же предполагает доверие Богу и Его воле даже в тех обстоятельствах, которые нам не нравятся. В одних и тех же обстоятельствах смирение — созидательно, а бунт — разрушителен для души человека.
Молодой Давид играл царю Саулу вдохновенные мелодии, чтобы тому «становилось отраднее». Он вообще не должен был этого делать. Но когда царь рычал бесовским голосом в своей душевной болезни, Давид служил ему, как Божьему помазаннику, от чистого сердца. Саул, бросивший копье в Давида, не попал в него, потому что Давид уклонился. Давид мог бы совершенно справедливо обидеться, а то и бросить копье в Саула в отместку за оскорбление и угрозу жизни. Но мстит только раненое самолюбие! Больно не от того, что копье вонзилось в стену — даже если бы оно вонзилось в грудь — больно за отношение к себе.
«…Так смирились Мадианитяне пред сынами Израиля и не стали уже поднимать головы своей, и покоилась земля сорок лет во дни Гедеона» (Суд.8:28).
«И призвал фараон Моисея и Аарона и сказал: помолитесь [обо мне] Господу, чтоб Он удалил жаб от меня и от народа моего, и я отпущу народ Израильский принести жертву Господу». (Исх.8:8).
Разве эти тексты говорят о смирении пред Богом? Нет, конечно! Это всего лишь вынужденное признание Его суверенитета!
(1433)
